Несмотря на наличие противоречий между Россией и США, на которые указывает «закон Димы Яковлева» против «акта Магнитского», они не влияют на наращивание стратегического партнерства между ними.
Так российский премьер-министр Дмитрий Медведев во время своего интервью американскому телеканалу СNN заявил, что ни юридически, ни фактически «закон Димы Яковлева» не связан с «актом Магнитского», несмотря на то, что он действительно принимался на эмоциональной волне, связанной с соответствующими решениями американского Конгресса. Но цель этого закона — обеспечить детей, не имеющих родителей, надлежащими заботой и медицинской помощью, так как это прямая обязанность государства. Таким образом, принятие закона не было направлено на обострение отношений с США. Если бы Россия хотела ухудшить эти отношения, нужно было лишить американскую нефтяную корпорацию Еххоn Mоbil лицензии на разработку российских арктических шельфовых нефтяных месторождений или выставить базу НАТО из-под Ульяновска.
Поэтому, когда мы анализируем «сирийский кризис», нам нужно избавиться от стереотипов «холодной войны». Контекст отношений России и США кардинально изменился, и он с каждым часом приобретает все большее и большее стратегическое измерение. Поэтому, с учетом этого контекста, не должен являться неожиданностью тот факт, что Россия в результате может прийти к консенсусу с Западом и Лигой арабских стран по «сирийском вопросе», как это было в случае с Ливией. В качестве компенсации за «геополитические потери» в Сирии со стороны США, например, может стать признание постсоветского пространства зоной привилегированных интересов России. И этот расклад вполне вписывается в намерение Кремля создать Евразийский союз, не желая сталкиваться с неожиданными препятствиями в этом процессе со стороны других геополитических субъектов — таких, как США.
Свидетельством приближения к консенсусу является позиция, озвученная премьер-министром России Дмитрием Медведевым в интервью американскому телеканалу СNN, согласно которой президент Сирии Башар Асад делал роковую ошибку, не привлекая умеренную оппозицию к политическим реформам, а с каждым месяцем шансов на сохранение его руководство становится все меньше и меньше. Далее он заявил, что российская сторона никогда не настаивала на том, чтобы Асад или кто-то другой должен был удержаться у власти. Более того, Россия готова к контактам как с представителями действующего сирийского правительства, так и с оппозиционными силами.
У меня эти заявления сразу вызвали параллели с позицией, которую занял Медведев во время «ливийского кризиса». Между тем, встреча министра иностранных дел России Сергея Лаврова и лидера сирийской оппозиции Ахмеда МоАЗ Аль-Хатиб в ходе Конференции по безопасности в Мюнхене, на которую не были приглашены вице-президент США Джо Байден и спецпосланник ООН и ЛАГ Лахдар, послужило поводом для слухов о том, что между Россией и сирийской оппозицией может быть заключена тайная договоренность.